Уже прошел час. Час с момента когда все кончилось. В этот час, тогда три года назад я сидела в холе отделения, и ждала его мамау. Я только что вышла из его палаты. Когда я только приехала, его еще не спустили в морг. Он еще был там. я погладила его по голове, и тихонько плакала. Когда я только воншла я еще верила что это ложь, что он жив. Но я увидела что вся та аппаратура молчит. Что нет ставшего привычным писка кордеограммы, что привычно не хлюпает воздушная трубка, что нет капельнечных чтолбов. И я поверила . Он был укрыт заботливыми материнскими руками. Она сидела и смотрела на него, слегка покачиваясь на стуле, и что-то напевая. когда я подошла ближе я поняла что это колыбельная. Она посмотрела на меня, и ее пересохшие от слез глаза вновь наполнились ими. Я села на пол рядом с ней и положив голову ей на колени плакала. Она гладила меня, плакала и продолжала напивать колыбельную. Эту же песню она пела ему когда он был совсем маленьким, и всегда напевала ее когда он болеле. Даже тогда когда ему уже было двадцать с мелочью лет. Она как и я неверила. Мы были одиноки в своем горе, но все таки вместе было легче. Она скорбила по сыну, а я по любимому. Она скорбила как мать, а я как женщина. Хотя какая женщина в 14 лет? но все же... Нам было больно, и мы утешались друг в друге. ее жизнь была в нем, так же как и моя. Моя жизнь была связанна с ним.

Чуть позже пришли санитары, и шепнув на ей на ухо сказали, что им надо его увезти. Она слегка кивнула, и прошептала;

"Только не снимайте с него одеяло. Он же замерзнет..."

Я смотрела на них, и из-за слез ни чего не видела. Я слышлала только тихий шум от каталки. Потом затих и он. Я слышала что в соседних палатах продолжается бой за жизнь.

Мы просидели так довольно долго. Потом молча встали, аккуратно собрали все вещи, и вышли. Всега два пакета. Я поставила их на пол, и силой усодила его маму на диванчик в холле.

Подозвала медсестру и попросила принести карволола, или еще чего-нибудь. Она посмотрела на нее, и что-то непонятно сказав, потянула ее в сестренскую. Там она сделала ей укол. Затем она подозвала меня, и насыпала мне в руку желтеньких таблеток. Валерьянка. Сколько же я выпила ее за те дни? и после? Я резко закинула их все в рот, и проглатила без воды. Признательно кивнув медсестре, я села на тот же диванчик. Чуть позже подошла и его мать. Мы сидели вместе, две женщины... едины, но столь разные в своем горе....